Как в России 90-х действовала репрессивная машина? Насколько свободнее стали россияне после развала СССР? Что народ ожидал от прихода Владимира Путина? Историк Яков Евглевский завершает исследование феномена борьбы с инакомыслием и предателями в продолжении спецпроекта «Петербургского Листка».

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

«Ваше слово, товарищ Маузер!»

По указанию Бориса Ельцина летом 1993-го было созвано Конституционное совещание, участники которого (включая помирившегося с новыми порядками лидера ЛДПР Владимира Жириновского) упоенно занялись разработкой Основного закона, пропитанного идеями сильной президентской власти.

Параллельно Съезд народных депутатов во главе с Русланом Хасбулатовым составлял свой вариант Конституции, предусматривавший баланс законодателей и исполнителей, а также сохранение республики советского типа (но, естественно, без руководящей и направляющей роли коммунистической партии). Сторонники Ельцина категорически отвергали подобную модель государственного устройства. Выступая 5 июня, сам Борис Николаевич заявил, что советский тип власти не поддается реформированию, а Советы и демократия несовместимы.

После этого возможности для компромисса между «ветвями» практически исчезли и можно было повторить вслед за Владимиром Маяковским: «Ваше слово, товарищ Маузер!». И «маузер» заговорил в полный голос.

21 сентября 1993 года вышел в свет президентский указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». Не основанная ни на какой юридической норме воля «царя Бориса» прекращала осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов и Верховным советом РФ. Назначались (на 11-12 декабря) выборы в новую, двухпалатную парламентскую институцию — Федеральное собрание России. А почти на три месяца, оставшиеся до этого события, в стране вводилось прямое президентское правление, которое не предусматривалось действовавшей тогда Конституцией.

Парламентский лагерь поднял брошенную чиновниками перчатку. Получив заключение Конституционного суда, Верховный совет РФ нашел в указе множество законодательных нарушений и на основе статьи 121-6 тогдашней Конституции отстранил Бориса Ельцина от президентского поста.

В час ночи 23 сентября вице-президент Александр Руцкой принял присягу в качестве главы государства.

Почти одновременно в Доме Советов открылся чрезвычайный депутатский съезд. В стране возникла крайне опасная для стабильности и порядка обстановка двоевластия. Началась, по словам Валерия Журавлева, «дуэль указов», которую еще в августе 1991-го, в разгар борьбы с умиравшим коммунизмом, хорошо опробовала ельцинская команда. Конфликт стал распространяться на регионы России, в том числе и национальные республики. На горизонте замаячила угроза территориального распада огромной державы.

Все сознавали: исход великого разлада будут в конечном итоге решать силовые структуры — милиция, госбезопасность и, естественно, армия. Надо признать: Борису Ельцину как президенту удалось сохранить над ними полный контроль. И таковой обеспечил ему верховную власть. Практические меры президентской команды отличались жесткостью и конкретностью. Еще в конце дня 21 сентября (тотчас после указа №1400) Дом Советов — «Белый дом на набережной» — был блокирован отрядами милиции.

По почину московского мэра Юрия Лужкова депутатам отключили свет, телефон и водоснабжение. Перестала работать даже канализация. «Защитники», кого поддержали правые радикалы из Русского национального единства (РНЕ) во главе с Александром Баркашовым (кстати, айсором по национальности), жгли свечи. На улицах множились стычки сторонников конкурировавших лагерей.

3 октября разъяренная толпа смела омоновские заграждения и разблокировала Белый дом. Александр Руцкой (рядом с постелью которого разместились на матах двое его родных братьев) призвал народ штурмовать находившееся по соседству с Белым домом здание столичной мэрии. А спикер Верховного совета Руслан Хасбулатов потребовал идти на Кремль. К вечеру бои развернулись возле телерадиокомплекса «Останкино».

Очередным президентским указом в Москве было введено чрезвычайное положение. А, выступая по телевидению, Ельцин объявил об отстранении Руцкого с поста вице-президента и пообещал, что мятеж будет подавлен в считанные часы. Рано утром, без четверти семь 4 октября, начался силовой штурм Белого дома на набережной (теперь, кстати, там заседает правительство России). В 9 часов танки гвардейской мотострелковой Таманской дивизии открыли шквальный огонь по гнезду оппозиции. Здание сильно пострадало, и впоследствии ему потребовался основательный ремонт.

Уже к 17.00 все было практически закончено, причем миллионы людей видели это «на голубом глазу»: американская телекомпания CNN вела прямую трансляцию с места событий. Белый дом был разгромлен и занят пропрезидентскими силами. Руководители его обороны (включая Александра Руцкого и Руслана Хасбулатова) отправились на нары в Лефортовскую тюрьму.

По официальным данным, в разгар междоусобия погибли около полутораста человек. Оппозиционные источники называют гораздо более значительные цифры.

Главным же итогом стало крушение уже декоммунизированный к тому моменту советской власти. Это был серьезнейший запрет ельцинских времен — после юридического запрета Компартии летом 1992-го (когда Конституционный суд, «отменив» функционирование руководящих органов КП, разрешил работу ее средних и низовых структур; правда, уже в феврале 1993-го, то есть еще до расстрела Белого дома, партия была воссоздана под названием КПРФ, а возглавил ее Геннадий Зюганов). С разгоном Советов дело обстояло сложнее.

По мнению председателя Конституционного суда Валерия Зорькина, 3-4 октября 1993-го было-де покончено с неприкосновенностью граждан и базовым принципом разделения властей на три ветви — законодательную, исполнительную и судебную. Президент Ельцин, как заявлял Зорькин, совершил конституционный переворот и разрушил государственный строй. Понятно, что приверженцы Кремля оценивали тогдашние события в диаметрально противоположном духе. Но — из песни слова не выкинешь — все бразды правления безраздельно перешли в руки президентской вертикали, а разгромленные советские структуры были де-факто заменены назначаемыми сверху региональными и местными администраторами.

По когтям узнают льва…

Сразу после расстрела Белого дома власти запретили прохановскую газету «День», которая, впрочем, вскоре возобновила свой выход под названием «Завтра» (тиражом в 100 тысяч экземпляров). Главным редактором остался все тот же леворадикальный патриот-сталинист писатель Александр Проханов. На короткое время была приостановлена и коммунистическая «Правда» — естественно, оппозиционная по отношению к новой верхушке. Различным ударам подверглись и некоторые другие, сравнительно мелкие периодические средства массовой информации. Еще раньше, весной 1993-го, на берегах Невы телевизионное начальство попыталось закрыть шумно известную невзоровскую передачу «600 секунд». Запрет продержался недолго, и по решению председателя государственной телерадиокомпании «Петербург» Виктора Югина, вначале враждебного Александру Невзорову, программа вернулась в голубой эфир.

Чуть больше чем через два месяца по разгроме Белого дома, 12 декабря 1993-го, состоялся референдум, посвященный вопросу о новой Конституции России. Проект ее, разумеется, вышел из шинели президентской администрации. За этот текст проголосовали, согласно официальным данным, 33,3 миллиона человек (58,4 процента от числа пришедших к избирательным урнам и 32,3 процента от общего числа «списочных» избирателей).

Конституцию объявили принятой и заменили ею прежний Основной закон. С той поры 12 декабря ежегодно отмечается у нас как День Конституции РФ (с учетом двух с лишним сотен поправок, внесенных в текст летом 2020 года).

Нынешняя Конституция стала документом сильной президентской власти (новые пункты, добавленные в 2020-м, приумножили подобный характер Основного закона, коему в этом году исполняется ровно 30 лет). Президент является многополномочным главой Государства Российского и гарантом Конституции. В его руках находятся все рычаги исполнительной власти, и он пользуется, кроме того, определенными законодательными возможностями (например, правом издавать указы и налагать вето на издаваемые парламентом акты). Плюс к тому в судебной сфере президент может помиловать приговоренного к смерти преступника (хотя у нас действует многолетний мораторий на смертную казнь).

Согласно новой Конституции, федеральная законодательная власть осуществляется двухпалатным Федеральным собранием, состоящим из двух структур – Государственной думы как нижней палаты парламента и Совета Федерации как верхней его палаты. Дума (избранная тогда же, 12 декабря, и находящаяся на Охотном ряду, 1) формируется по округам и состоит из 450 депутатов. Совет Федерации комплектуется из представителей регионов: каждый субъект Федерации (а сейчас их 89) направляет в Москву, в здание на Большой Дмитровке, 26, своих посланцев – по одному от двух региональных ветвей власти (законодательной и исполнительной). Стало быть, ныне в Совфеде – 178, как говорили в старину, печальников народных.

Избирательная кампания в Думу стала своеобразной бойцовской ареной для только-только возникшей у нас тогда многопартийной системы. Лидировал блок «Выбор России» во главе с Егором Гайдаром. На втором месте оказалась Либерально-демократическая партия России под руководством Владимира Жириновского, который прямо-таки мастерски провел электоральную кампанию. Неплохо выступили коммунисты, ведомые Геннадий Зюгановым, а также аграрии, выражавшие интересы коллективных производителей сельхозпродукции (то есть колхозников и рабочих совхозов). Их вёл лидер – Михаил Лапшин.

Таким образом, три альянса – блок «Выбор России», КПРФ и Аграрная партия — получили около половины мест в состоявшей из 450 депутатов Госдуме. А если учесть лихих жириновских «соколов», то нужно сказать, что Дума заняла оппозиционную нишу по отношению к верховной власти и правительству. Правда, либерал-демократы больше занимались словесной эквилибристикой, бросая напоказ стрелы в сторону исполнительной вертикали, нежели старались исполнить свои предвыборные обещания всем «униженным и оскорбленным». Их оппозиционность носила внешний, демонстративный характер.

Спустя еще два года, 17 декабря 1995-го, состоялись вторые думские выборы. И лишь четыре политических союза сумели преодолеть положенную по закону пятипроцентную планку для прохождения в парламент. На сей раз «форвардом» оказались коммунисты, набравшие 22 процента голосов. ЛДПР удалось стяжать вдвое меньше- 11 процентов избирательских предпочтений. Третье место досталось объединению «Яблоко», названному по первым буквам трех фамилий – в честь политиков, основавших сию группу (Григория Явлинского, Юрия Болдырева и Владимира Лукина). «Яблочники» получили 7 процентов бюллетеней. Поэтому Дума сохранила некий оппозиционный задел. «Охранительному» же блоку «Наш Дом – Россия» (гимн которого вдохновенно исполнял знаменитый певец Лев Лещенко) «перепала» десятая часть избирательных симпатий. И все же Дума, будучи оппозиционной по внешнему виду, не представляла, в отличие от расстрелянного Верховного совета, серьезной опасности для президента и правительства. Сказывался, помимо всего, октябрьский синдром 1993 года: депутаты попросту опасались очередной танковой атаки.

Наверху – победитель усталый…

Опыт, накопленный верховной властью в ходе политических ристалищ 1991-1993 годов, помог ей на пике очередных президентских выборов летом 1996-го. Ельцинская команда сумела поднять довольно низкий рейтинг «царя Бориса» с помощью социальных мероприятий вроде погашения долгов по заработной плате, а также энергичной пропаганды.

Ельцин шел в Кремль под лозунгом «Или продолжение реформ, или возвращение к коммунистическому прошлому».

Однако выборы «не уместились» в один тур, как в далеком 1991-м: теперь они растянулись на два тура, которые прошли в июне-июле 1996-го. Основным соперником Ельцина стал лидер коммунистов Геннадий Зюганов, который предложил создать коалиционное правительство народного доверия.

Борис Ельцин предпринял решительные кадровые шаги: он привлек на свою сторону участвовавшего в выборах генерал-лейтенанта Александра Лебедя (который получил в первом туре 11 миллионов голосов), назначив его в период «междутурья» секретарем Совета безопасности. По официальным данным, Борис Ельцин одержал уверенную победу над Геннадием Зюгановым, завоевав 40 миллионов голосов (53,82 процента), тогда как его левоориентированный соперник удостоился 30 миллионов предпочтений, или 40,3 процента голосов. Правда, в оппозиционных кругах по сей день утверждают, что результаты тех выборов были-де сфальсифицированы, а победу в действительности одержал Геннадий Зюганов, которого заставили отдать первое место. Трудно оспорить доводы обоих лагерей, но Ельцин остался у кормила государственной власти.

Само собой, социально-психологический раскол в обществе преодолен не был. Народ помнил и либерализацию цен, и сомнительную приватизацию сочных кусков общественной собственности, и резкое падение жизненного уровня, и малопонятную для большинства населения торговлю ваучерами, и тяжелую Чеченскую войну. Ситуацию осложнила болезнь Ельцина (5 ноября 1996-го ему сделали шунтирование сердца). Однако с первых месяцев 1997 года политическая обстановка стала успокаиваться. Впрочем, с весны 1998-го развернулась (если вспомнить нашумевшее высказывание одного из дореволюционных черносотенных вождей Владимира Пуришкевича) настоящая «министерская чехарда», длившаяся до августа 1999-го.

Весной 1998-го Ельцин отправил в отставку премьера Виктора Черномырдина, назначив на его место министра топлива и энергетики Сергея Кириенко. К этому времени у нас накопилась грандиозная финансовая пирамида государственных краткосрочных облигаций, готовая в любой момент рухнуть наземь. Осенью она обрушилась и в стране наступил так называемый дефолт – неспособность выполнить договор займа, то есть осуществить оплату процентов или основной задолженности по долговым обязательствам, либо по условиям договора и выплат облигационного займа. Правда, у нас дефолт коснулся лишь внутренних долгов. После этого президент Ельцин отправил в отставку правительство Сергея Кириенко (кстати, самого молодого из всех российских премьеров), заменив его многоопытным министром иностранных дел Евгением Примаковым.

Правительству Примакова удалось сократить импорт и усилить позиции отечественных производителей, а также снизить вдвое государственные расходы и бюджетный дефицит. Была устранена задолженность правительства по зарплате бюджетникам и пенсиям старикам. С именем Примакова связывают возрождение российской внешней политики — в частности, отказ от полета в США после сообщения о натовских бомбежках Югославии. Тем не менее, 12 мая 1999-го, Примакова отправили в отставку, поскольку Борис Ельцин опасался, что «нагулявший авторитет» премьер захочет баллотироваться на пост президента в 2000 году, а заодно, будучи слишком «красным», плетет-де интриги против самого Бориса Николаевича. Премьером стал министр внутренних дел и первый заместитель председателя правительства генерал-полковник Сергей Степашин. Он хотел усилить и модернизировать наш авиационный парк, но, по мнению ельцинской свиты, не проявил должного рвения в борьбе с сепаратистами на Северном Кавказе. Степашин продержался на своем посту всего три месяца.

Свежий ветер перемен

9 августа 1999 года премьер-министром был назначен директор Федеральной службы безопасности (ФСБ) Владимир Владимирович Путин. В тот же день президент Борис Ельцин, выступая по телевидению, назвал Путина «премьером с перспективой», то есть своим фактическим преемником.

Новый глава правительства импонировал населению молодостью, решительностью, четким представлением о будущих планах и мероприятиях.

В декабре 1999-го состоялись очередные выборы в Государственную думу, и в них большого успеха добился блок «Единство» (с 2003-го – «Единая Россия»), поддерживавший правительство во главе с премьер-министром Владимиром Путиным. Вместе со своими союзниками блок обеспечил необходимое парламентское большинство. Видя такие успехи проправительственных сил, президент Борис Ельцин почел за благо объявить 31 декабря о своей досрочной отставке. Тем самым он облегчил абсолютную победу Владимира Путина, который стал исполнять обязанности главы государства, на предстоящих президентских выборах.

Совет Федерации назначил народное волеизъявление на 26 марта 2000 года. Владимир Путин набрал 52,94 процента голосов, а его ближайший соперник – коммунист Геннадий Зюганов – 29,21 процента электоральных симпатий.

Бесспорный успех достался Владимиру Путину, и 7 мая 2000-го, в преддверии Дня Победы, состоялась его официальная инаугурация (введение в высшую государственную должность). Путин стал вторым президентом Российской Федерации. В истории государства открылась новая историческая страница.