Историк Яков Евглевский продолжает серию публикаций специально для «Петербургского Листка» о мобилизациях в России XX века. На очереди мобилизация в Первую мировую войну.

Первая часть по ссылке.

***

Летом 1914 года, после того, как группа радикальных сербских националистов убила в городе Сараево австрийского эрц-герцога Франца Фердинанда и его жену графиню Софию Хотек, в воздухе Европы запахло грозой. Отношения между Австро-Венгрией и Сербией накалились до крайности.

Царская Россия, сознавая, что кайзеровская Германия не оставит кровнородственных австрийцев в беде, не могла точно так же бросить на произвол судьбы славянско-православную Сербию.

И хотя Николай II категорически — по причине неполной подготовленности России к браням и ратям — не желал войны, ему пришлось сначала пойти на объявление частичной мобилизации.

К этому подтолкнули прямая атака австро-венгров на Сербию и артиллерийский обстрел Белграда.

16 (29) июля в Петербурге решили начать эту частичную мобилизацию. Николай, правда, предложил кайзеру Вильгельму передать австро-сербский спор на рассмотрение Гаагского международного суда. Германский лидер не ответил на русскую телеграмму.

Поэтому вечером 17 (30) июля было приступлено к всеобщей мобилизации по всей Российской империи. А 18 (31) июля в наших городах на стенах присутствий и жилых домов появились специальные оповещения, отпечатанные на красной, бросавшейся в глаза бумаге.

В восьмом часу вечера 19 июля (1 августа) немецкий посол граф Фридрих Пурталес вручил министру иностранных дел Сергею Сазонову (свояку покойного премьера Петра Столыпина) ноту об объявлении войны и разрыве дипломатических отношений. Ситуация «спрямилась». Затем сей престарелый чиновник отошел к окну и, словно предчувствуя страшные последствия всего произошедшего для своего родного фатерланда, горько заплакал.

Нужно отметить: на гребне всеобщего патриотического подъема на сборные пункты добровольно явились запасники численностью на 15 процентов больше запланированного.

В течение первых двух суток боеспособные кавалерийские части были выдвинуты на западные границы для оперативного прикрытия русского мобилизационного развертывания. На 8-й день власти подняли по тревоге кадровые пехотные соединения. На 13-е сутки в Действующей армии было уже 96 пехотных и 37 кавалерийских дивизий, то есть 2,7 миллиона человек в дополнение к миллиону резервистов и гарнизонных служащих, дислоцированных в крепостях.

На 15-18-й день были развернуты еще 35 пехотных дивизий второй очереди. Полностью всеобщая мобилизация завершилась на 45-й день, но русская армия, не дождавшись ее окончания, уже 4(17) августа двинулась в Восточную Пруссию вдоль железной дороги Петербург-Берлин.

Именно эта сложная операция («Самсоновский прорыв»), вызвав спешную переброску кайзеровских корпусов с Западного фронта на восток, спасла Париж от немецкой оккупации.

Более того, она превратила войну в позиционную, затяжную, ресурсную и предопределила ратный разгром Второго рейха.

В России же под ружье встали до 3,4 миллиона военнослужащих и 570 тысяч ополченцев. Плюс к тому имелось 908 артиллерийских батарей при 6720 орудиях.

А в феврале 1915-го император Николай II учредил медаль «За труды по мобилизации 1914 года».