Историк Яков Евглевский продолжает исследование судьбы Русской Православной Церкви. В этом материале читатели «Петербургского Листка» узнают о непростом для РПЦ времени – 20-х годах XX века.

Начало в материалах:

Церковь во второй половине 1920-х годов

Известно, что приход к власти большевистской партии, руководство которой исповедовало жесткий атеизм, привел к невиданным репрессиям против всех религиозных движений. Но особый удар безбожные власти нанесли по Православной церкви, чьим всероссийским «приходом» были в полном смысле миллионы простых русских людей, являвшихся государствообразующей нацией самой крупной страны на планете. Издавались антицерковные декреты, Церковь отделили от государства, а школу от Церкви.

Вскрывались чтимые народом святые мощи, громились храмы, изымались богослужебные предметы, арестовывались священники и монахи. В мае 1922-го был подвергнут домашнему аресту патриарх Тихон (Беллавин).

Обновленческие «забавы»

Арест церковного предстоятеля безусловно обезглавил клир и верующих. Любопытно, что определенный «вклад» в это печальное дело внесли и белоэмигрантские издания, находившиеся в состоянии чрезмерного политического оптимизма.

Так, газета «Русская мысль», не сознавая, видимо, исключительной сложности тогдашнего момента, писала: «Недалеко то время, когда святейший патриарх возьмет в свои руки бразды народного правления, чтобы затем передать их исторически сложившейся власти (вероятно, царизму — Я.Е.).

Он укажет и будущего носителя этой власти». Такие словеса закончились «пленением» предстоятеля на Троицком подворье. В подобной обстановке, как и следовало ожидать, оживились раскольники-обновленцы. Никем не уполномоченная, по свидетельству современного богослова Владислава Цыпина, группа петроградских священников из четырёх человек во главе с Александром Введенским срочно выехала в Москву. Они, если верить Введенскому, стали добиваться помилования для духовных лиц, только что осужденных московским трибуналом за сопротивление декрету об изъятии церковных ценностей.

«Мы, — повествовал свежеиспеченный «лидер», — были во всевозможных инстанциях, где можно, и где, может быть, и нельзя. Мы подавали всюду бумаги с просьбой простить этих осужденных. Нам заявили: да, лично вас мы знаем. Знаем также, что ваша церковная деятельность ничего общего с политикой не имеет. Но все-таки укажите на бумаге, что вы осуждаете всякую политику, идущую вне действительно церковных задач.

Мы охотно письменно засвидетельствовали это и подали заявление. Нам представители власти сказали: «Церковь как Церковь будет существовать, но Церковь как политическая организация существовать больше не будет.

Если угодно, переговорите об этом с патриархом».

12 мая 1922-го раскольники явились на Троицкое подворье, потребовав от патриарха отречься от своего сана и утверждая, будто они получили уже разрешение вышестоящих властей на созыв Поместного собора для устройства расшатанных церковных дел.

Тихон ответил, что никогда не стремился руководить Церковью и даже будет рад, если Собор освободит его от патриарших обязанностей. А пока он, патриарх, поставил во главе церковного управления митрополита Ярославского Агафангела. Тот, узнав об этом решении предстоятеля, согласился на назначение, но не смог выехать в столицу. Тогда группа Введенского вновь «нажала» на патриарха, потребовав от него отдать им всю канцелярию до прибытия в Москву высокопреосвященного Агафангела.

Уставший от ареста и назойливых просителей Тихон написал: «Поручаю наименованным ниже лицам принять и передать высокопреосвященнейшему митрополиту Агафангелу, по приезде его в Москву, синодские дела».

Разумеется, всё, к сожалению, вышло с точностью до наоборот. Раскольнические авантюристы тотчас объявили, что Тихон передал им все церковные функции. Затем они сговорились с епископом Верненским Леонидом, случайно оказавшимся в Москве, а также с модернистки настроенным заштатным епископом Антонином (Грановским) и образовали самочинное Высшее церковное управление (ВЦУ). Возглавил его епископ Антонин. Красное начальство подыгрывало обновленцам. 19 мая патриарха Тихона перевели в Донской монастырь, а его покои на Троицком подворье заняли обновленческие самозванцы. На этом атаки против веры не прекратились. Они шли как цепная реакция.

В том же мае 1922-го другая группа раскольников образовала так называемую «Живую церковь». Над ней встал Центральный комитет из десяти человек под началом протоиерея Владимира Красницкого. В своей газете они постоянно печатали материалы, направленные на ниспровержение монашества как черного духовенства. Монастыри называли «гнездами бездельников». Живоцерковники хотели передать всю церковную власть в руки белого (женатого) духовенства, обеспечив ему доступ даже к епископскому званию. А тем временем Высшее церковное управление во главе с епископом Антонином, исповедуя в принципе те же взгляды, что и живоцерковники протоиерея Красницкого, направило по местным епархиям 56 своих уполномоченных.

Основной обязанностью сих эмиссаров было «изгнание монахов», то есть архиереев, из Архиерейских домов, а заодно захват в свое ведение как можно большего числа православных храмов. Действовали легаты нехитро: подыгрывая советским властям, они громогласно обвиняли архиереев в контрреволюционности, а чекисты сразу высылали таковых из епархии. Так, были отстранены весьма крупные архипастыри: митрополиты — Новгородский Арсений (Стадницкий) и Казанский священномученик Кирилл (Смирнов), а также Ярославский святитель Агафангел вкупе с двумя архиепископами — Крутицким Никандром и Харьковским Нафанаилом. Довольно печальные события произошли в Петрограде.

Вернувшись из Москвы, протоиерей Александр Введенский попытался привлечь к своей авантюре митрополита Петроградского Вениамина, который некогда помогал Введенскому двигаться по иерархической лестнице. Мятежный протоиерей предъявил «удостоверение», согласно коему он, Введенский, являлся-де членом Высшего церковного управления. Митрополит Вениамин отметил, что на бумаге отсутствует подпись патриарха Тихона и отказался признать подлинность сего документа.

А спустя день, за воскресной литургией в церквях, было зачитано послание митрополита Вениамина к пастве, в котором священники Александр Введенский и Евгений Белков, самочинно отправившиеся в Москву и незаконно принявшие на себя церковное управление, отлучались от церковного общения до того, как они покаются перед духовными лицами.

Уже в понедельник в митрополичьи покои явились представители советской власти вместе с протоиереем Александром Введенским. Они должны были арестовать Вениамина и забрать всю его канцелярию. Введенский, по сути паясничая, подошел к святителю для благословения, но такового, естественно, не получил. Владыка лишь грустно сказал: «Отец Александр, мы же с вами не в Гефсиманском саду!» (То есть не там, где апостол Иуда Искариот, согласно евангельскому преданию, выдал Иисуса Христа его врагам). Митрополита, разумеется, увели чекисты. В обязанности управляющего Петроградской епархии вынужденно вступил епископ Ямбургский Алексий (Симанский — впоследствии патриарх в советские времена).

Продолжение следует…